4.25.2018

Барадзіно (дополнено)

Барадзіно́ – бел., (польск. Borodzino, руск. Бородино) — деревня в Комайском сельсовете Поставского района Витебской области Республики Беларусь. Во времена ВКЛ находилась поочерёдно в составе Ошмянского и Завилейского поветов Виленского воеводства. В Российской империи в составе Свенцянского уезда, Ясевской волости, сельского общества Словики. Во 2-й Речи Посполитой – до 1925 года в составе Свенцянского повета, Ясевской гмины. С 1925 года в составе Поставского повета и гмины, громада Яцевичи. С 25.11.1940 г. в Поставском районе БССР.

В письменных источниках Бородино (Барадзіно́) впервые упоминается в конце XVIII века. В описании Свирского деканата Римско-католической церкви за 1784 год говорится, что деревня принадлежала ясновельможной пани Верижиной (Вярыга) и относилась к Задевскому приходу (парафии) Римско-католической церкви. Согласно пояснениям к геометрическому плану местности, составленному в 1870 году Свенцянским землемером Казимиром Врублевским, деревня и фольварк Бородино (Барадзіно́) принадлежали некоему Феликсу Головне.

Бородино (Барадзіно́) расположено на так называемой Свенцянской возвышенности, или Свенцянской гряде, тянущейся с востока Литвы на юго-запад Витебской области, и далее на северо-запад Минской области Беларуси. Рельеф местности в районе деревни холмистый, между холмами разбросаны поросшие осокой и аиром мокрые места, так называемые "балотцы". Краевед Игорь Прокопович в своей работе «Назвы нашых мясцін», пишет: «Барадзино, деревня за 16 км на юго-запад от Постав, за 9 км на юго-восток от Комай. В письменных источниках впервые упоминается в конце XVIII века. Название, вероятно, происходит от славянского «бара», «бар», что означает «влажное место между холмами; болото. В польском языке «barzina» – «болото».

Бородино (Барадзіно́) находится на территории исторической, летописной Литвы. Названия некоторых соседних населённых пунктов имеют ярко выраженное балтское происхождение: Олехнишки, Свяцишки, Симанишки, Шапцишки, с характерным для литовского языка суффиксом –ишки. Поэтому, по моему мнению, название может иметь и балтские корни, происходя от старо-литовского слова baras, которое переводится как "часть поля, которая скашивается зараз", или "часть поля, обрабатываемая одним человеком".

Согласно исследованиям Х.Ловмяньского, В.Голубовича и ряда других историков, по линии Браслав-Козяны-Поставы-озеро Нарочь-Мядель-Сморгонь-Ошмяны, далее до Нёмана на Щучин, с древних времён тянулась так называемая большая межплеменная пуща, по которой проходила условная историческая, языковая и археологическая граница между племенами славян-кривичей (русинов) и исторической, летописной Литвой, населённой балтскими племенами. Об этой межплеменной реликтовой пуще упоминал также автор хроники Полоцкого (1579) и Псковского (1581-1582) походов короля Стэфана Батория, ксёндз Пётровский.

В книге «Przewodnik po Litwie i Białejrusi», изданной в Варшаве в конце XIX века, говорится, что «…ещё недавно в нескольких верстах восточнее Постав находились курганы, насыпанные, как говорят, во времена императрицы Екатерины II, которые указывали на границу между Литвой и Белой Русью».

Бородино (Барадзіно́) находится на литовской стороне от этой условной линии, разделявшей Литву и Русь (см. карту).




Деревня Бородино (Барадзіно) никогда не была большой. Количество домов в разные периоды её истории не превышалоо пятнадцати - двадцати. До 2-й мировой войны население было исключительно католическим, состоявшим из белорусов-католиков и поляков. Несколько православных семей поселились в деревне уже после войны. 
 
В справочнике, который называется "Полный списокъ населенныхъ мѣстъ со статистическими данными о каждомъ поселеніи, составленный по офіциальнымъ свѣдѣніям И.И.Тошкевичемъ", изданном в 1905 году в Вильне, сказано, что в деревне Бородино проживало 76 жителей, 41 мужчина и 35 женщин.

Согласно "Книги исповедующихся и причащающихся" Задевской парафии (прихода) за 1909 год, хранящейся в Литовском государственном историческом архиве, в д. Бородино тогда проживали:

Францишек Ва́шук, 50 лет.
Августин Ва́шук, 40 лет.
Казимир Ва́шук, 30 лет.
Юзэфа Ва́шук, 42 года.
Мария Ва́шук, 36 лет.
Адэля Ва́шук, 32 года.

Лаврентий Куцкевич, вдовец, 80 лет.
Его сын Пётр Куцкевич, 45 лет.
Жена Петра – Казимира Куцкевич, 40 лет, урождённая Житкевич.
Их дети: Михалина Куцкевич 13 лет и
Анна Куцкевич 11 лет.

Августин Куцкевич, сын Лаврентия, 40 лет.
Его жена – Магда Куцкевич, 37 лет, урождённая Августинович.
Их дети: Бронислава Куцкевич, 12 лет.
Адэля Куцкевич, 8 лет.
Геновефа Куцкевич, 4 года.
Александра Куцкевич, 2 года.

Геновефа Жильвиц, 56 лет, вдова Станислава Жильвица, урождённая Пришкевич.
Её сын Бронислав Жильвиц, 18 лет.

Казимир Богушевич, 32 года.
Его жена Бенедикта, 22 года, урождённая Ловкис.
Их дочь Бронислава, 3 года.

Миколай Спраговский, сын Кароля, 60 лет.
Его жена Ядвига, урождённая Ва́шук, 50 лет.
Их сын Александр, 18 лет.
Дочери: Ядвига 20 лет,
Схоластика, 16 лет.

Константы Спраговский, сын Антония, 55 лет, вдовец.
Его сын Ян Спраговский, 23 года,
Дочь Мария Спраговская, 13 лет.

Юзэфа Блашкевич, 60 лет, вдова Доминика Блашкевича, урождённая Кирхор.
Её сын Анджей, 28 лет.
Жена сына – Казимира, урождённая Сенкевич, 20 лет.
Их дети: сын Анджей, 1 год,
и дочь Юзэфа, 3 года.

Семион Блашкевич, 24 года.
Его жена Францишка, 26 лет, урождённая Квятковская.

Винцента Блашкевич, 90 лет, вдова Кароля Блашкевича, урождённая Кудзин.
Её дочери: Изабелла, 40 лет
Анна, 37 лет.
Сын Ян, 35 лет.
Жена сына Магдалена, 24 лет, урождённая Акелан.

1-я мировая война

Осенью 1915 года Бородино заняли кайзеровские войска; линия фронта на несколько лет установилась всего в нескольких километрах от деревни. Всех местных жителей немцы эвакуировали в ближайший тыл, в фольварк Саранчаны, принадлежавший семье Контковских. Опустевшие дома заняли солдаты германских фронтовых частей.

Во время войны на восток эвакуировалось в основном православное население белорусских губерний. Католики же всячески старалсь уклониться от принудительной эвакуации в Россию и остаться на месте. 

На оккупированных территориях немцы провели всеобщую паспортизацию, чего при царской власти не было. Официальный документ с фотографией и германским гербом получили как мужчины так и женщины. Из-за дороговизны фото-негативов, чтобы как то удешевить их стоимость, в комендатуру вызывали сразу большую группу людей и делали одну общую фотографию, которую потом разрезали на отдельные снимки и вклеивали их в паспорта. Жителям Бородина паспорта выдавали в комендатуре 10-й немецкой армии в Новосёлках.

Для обеспечения потребностей немецких войск, через Бородино была проложена узкоколейная железная дорога, которая проходила почти параллельно линии фронта, с Бородина на Рубеж, Шкирели, Мацуты, Рудзи, Мольдевичи, Малую Ольсю. От этой железной дороги в сторону линии фронта отходили ветки: Дуковская – с Рудей на Дуки до Литвинок; Загачская – с Рудей на Дашки и Загач; Спорская – с Бородина на Споры. Также одна ветка из Бородина вела в тыл через Олехнишки и Филиповцы, до Ёдовцев. Остатки насыпей этих железных дорог кое-где ещё различимы на местности. В центре деревни, с левой стороны от дороги на Рубеж, немцы построили бетонный бункер, который сохранился там до сих пор, хотя со временем "врос" в землю и практически незаметен на местности.

В составе второй Речи Посполитой

В окрестностях Бородина во время польско-советской войны (1919-1920) эпизодически велись боевые действия, о чём свидетельствует братская могила польских солдат, находящаяся в близлежащих Бураках. Адэля Квятковская (Куцкевич), 1901 года рождения, когда то рассказывала, что некоторое время в Бородино стояла польская кавалерия, которую местные жители встречали с большой радостью. (Возможно это был эскадрон ротмистра Скжынецкого. Авт.).

Однажды произошёл такой случай: польский офицер стал гонять молодого улана, заставлял его отжиматься, приседать, бегать по кругу. Местные женщины заступились, просили офицера пожалеть "бедного солдатика". Но офицер был непреклонен, сказал, что улан совершил серьёзный проступок и должен быть наказан. Ещё, по рассказам Адэли Квятковской, во время польско-советской войны был большой голод. Советские войска, наступавшие на Варшаву, а потом бежавшие обратно, грабили местное население, забирали не только продукты питания, но и лошадей. Весной 1921 года люди радовались первой крапиве, из которой варили суп. А высушенную и молотую лебеду добавляли в остатки муки, из которой пекли хлеб.

Во время 2-й Речи Посполитой, до 1925 года, Бородино находилось в составе Свенцянского повета, в Ясевской гмине. С 1925 года в составе Поставского повета, гмина Поставы, громада Яцевичи. В Яцевичах была польская "школа подставова", в которой учились дети из деревень, входивших в состав этой громады, в т.ч. и из Бородина.

В 1935-1938 годах на территории Виленского воеводства Польши велось масштабное дорожное строительство. На прокладку дороги с твёрдым покрытием Поставы-Кобыльник был выдан государственный кредит на сумму 480.000 злотых, из которых на булыжную дорогу муниципального значения Поставы-Вереньки (через Бородино) предназначалось 320 тыс. злотых. Местные жители получили тогда возможность заработать на подвозе камней для мощения этой дороги.

Довоенный радиоприёмник "Elektrit-Opera"
В тридцатые годы прошлого века жизнь стала веселее и богаче. Польша постепенно оправлялась от последствий войн и экономического кризиса. Люди стали лучше одеваться, покупали наручные и карманные часы, радиоприёмники. Особой популярностью у населения тогда пользовались недорогие но качественные приёмники Виленского радиозавода «Elektrit». Практически в каждой семье был велосипед, а то и два. Люди покупали граммофоны, пластинки и другие вещи.

Сентябрь 1939-го

О нападении на Польшу немцев в сентябре 1939 года, а потом и о советском вторжении, жители Бородина узнали из сообщений по радио. В один из тех трагических сентябрьских дней деревенские мальчишки играли у дороги Поставы-Вереньки. Вдруг они увидели, что на посадку, прямо на булыжную дорогу, заходит польский военный самолёт. Так как это было необычное зрелище, то мальчишки побежали за покатившимся по дороге самолётом. Когда он остановился, из кабины вылез пилот (другой остался внутри), который спросил у детей как называется эта деревня. Мальчишки ответили, что Бородино Поставского повета. Пилот сверился с картой, поблагодарил детей, запустил мотор и вскоре самолёт взлетел в сторону Постав.

Польский "Karaś" в небе. Довоенное фото.
По-видимому это был один из нескольких польских самолётов, которые в сентябре 1939 года перелетели в Латвию, где были интернированы местными властями. Не исключено, что это мог быть экипаж поручика Медарда Конечны, пилота-инструктора 5-й авиабазы, находившейся в Лиде, который после 17 сентября 1939г., чтобы не попасть в плен к русским, тоже перелетел на своём самолёте в Латвию.

17 или 18 сентября 1939 года через Бородино со стороны Постав на большой скорости мчался польский военный грузовик, доверху нагруженный ящиками. На одном из поворотов один ящик упал на обочину, но водитель не остановился и поехал дальше. Местные мальчишки его вскрыли и обнаружили там патроны. По всей видимости на грузовике вывозили остатки боеприпасов, хранившихся на складах 23-го кавалерийского полка в Поставах.

Первые «советы»

Установление советской власти в сентябре 1939 года жители деревни встретили без радости, как и жители других католических деревень. Кроме одного человека – Волк (Воўк) Владимира, который до войны имел какие-то связи с КПЗБ (возможно был членом этой партии, или сочувствующим). В 1940 году новые власти назначили Владимира депутатом сельсовета.

В марте 1940 года в БССР, в том числе и во вновь образованных западных областях, проходили так называемые «выборы» в Верховный Совет. Накануне кто-то пустил слух, что тех граждан, которые не явятся на избирательные участки, или же придут последними, вывезут в Сибирь. На "экскурсию" в Сибирь не хотел ехать никто, поэтому ещё перед открытием участка в Загатье (Загачча) у дверей собрались жители нескольких деревень, в том числе и Бородина. Когда двери открылись, то возникла давка. Несколько человек упали, а остальные по ним ворвались внутрь, снося на своём пути столы и стулья. К счастью, всё обошлось синяками, ссадинами, порванной одеждой и поломанной мебелью.

Немецко-советская война

22 июня 1941 года Германия напала на своего недавнего союзника – СССР. Через несколько дней на восток, по булыжной дороге через Бородино, потянулись нескончаемые обозы отступающих советских войск. Как вспоминали очевидцы, движение продолжалось днём и ночью. В дома к местным жителям заходили измождённые красноармейцы, которые просили "что-нибудь покушать" или "водички попить". Другие старались выменять гражданскую одежду, предлагая взамен свои винтовки. Видимо, таким образом советские солдаты надеялись избежать немецкого плена, выдавая себя за гражданских беженцев. Некоторые деревенские мужики обзавелись тогда оружием, припрятав его до лучших времён под соломенными крышами сарайчиков или в опилках на чердаках домов. Впоследствии это оружие частично попало в руки советских партизан, а частично было передано польским бойцам Армии Краёвой (АК) из отряда «Кмицица». В 1943 году аковцы несколько раз заходили в Бородино и в соседние Фалевичи. В Фалевичах в доме у семьи Русак бывал сам командир отряда АК «Burza» Антони Бужиньский (Kmicic).
 
Уроженцем и жителем Бородина был известный партизан АК из 5-й Виленской бригады - Виктор Нехвядович, 1922 г.р., псевдоним "Jabłonek". В 1949 году, 2 ноября, он был задержан сотрудниками районного отдела МГБ и приговорён к десяти годам лишения свободы. Срок отбывал в Караганде. Освобождён по амнистии в 1956 году.

Во время немецкой оккупации Бородино административно находилось в составе Рейхскомиссариата Остланд (Reichskommissariat Ostland), генеральный округ Беларусь (General Bezirk Weißruthenien). В паре километрах от деревни проходила так называемая граница с генеральным округом Литва (Generalbezirk Litauen). Один житель деревни записался в созданную оккупантами полицию в Поставах. Летом 1944 года он ушёл вместе с немцами и после войны осел в Польше. В 60-е годы открыто, не таясь, приезжал в Бородино к своим родственникам в гости. Этот факт, по моему, может косвенно свидетельствовать о том, что в полицию он вступил по заданию АК. Известно, что во время оккупации белорусская полиция в Поставах была сильно инфильтрована агентурой Армии Краёвой.

Кто то донёс оккупационным властям, что Волк (Воўк) Владимир до войны был депутатом сельсовета, после чего немцы его арестовали. Тогда жители деревни написали коллективное письмо коменданту Поставского гарнизона, в котором просили освободить своего односельчанина, мотивируя это тем, что хотя Владимир ранее и поддерживал советскую власть, но человек он хороший и с партизанами не связан. Под этим письмом подписались большинство жителей деревни. Хотя были и такие, которые испугались, говорили, что немцы могут расстрелять всех подписавшихся. Удивительно, но произошло невероятное - немцы освободили Владимира и он вернулся домой под личную ответственность старосты. Умер Волк (Воўк) Владимир в преклонном возрасте, во второй половине 60-х годов. Похоронен на местном деревенском погосте.

Во время оккупации люди страдали не только от немцев, но и от советских партизан, которые их безжалостно грабили и терроризировали. Осенью 1943 года произошёл такой курьёзный случай: в Бородино наведался небольшой заготовительный отряд советских партизан (скорее всего из бригады Ф.Маркова. Прим авт.), которые принялись грабить, таща из домов и сараев всё, что им попадалось под руки.

Кто-то из людей, улучив подходящий момент, побежал за помощью к литовским полицейским. Как я уже говорил выше, в паре километрах от Бородина, около Олехнишек, проходила так называемая граница генерального округа Литва (Generalbezirk Litauen), где находился постоянный пост литовской полиции, оборудованный несколькими бункерами и дзотами. Литовцы отправили на помощь жителям всего двух полицейских, которые приблизившись к деревне, несколько раз выстрелили в воздух. Партизаны, услышав выстрелы, запаниковали и в спешке убежали, бросив воз с награбленными вещами и провиантом. Такие они были вояки.

Во время войны ни один житель Бородина в советские партизаны не пошёл. Мужчины уклонялись от партизанской "мобилизации" как могли: прятались, выдавали себя за больных, укрывались у родственников в деревнях, подконтрольных литовской полиции.

В 1942 году в Западную Беларусь стали приходить эшелоны из России с эвакуированным из прифронтовых районов гражданским населением, которое немцы принудительно расселяли по домам местных жителей. Несколько таких семей были привезены и в д. Бородино. В частности, в дом к Ва́шукам подселили женщину лет сорока и её 17-ти летнего сына, которые были жителями то ли Смоленской, то ли Псковской области. Память о себе они оставили плохую, не хотели помогать по хозяйству, называли Ва́шуков "эксплуататорами", удивлялись тому как богато живёт местное население, завидовали, обзывали людей "буржуями". Как только в окрестных лесах появились партизаны, многие из эвакуированных россиян сбежали к ним, в том числе и сын этой женщины.

Вторые «советы»

Возвращение Советской армии в 1944 году было встречено людьми неоднозначно. Несколько человек записались на выезд в Польшу. Из-за репатриации, а также из-за выезда на так называемые «вербовки» в другие регионы СССР, количество жителей деревни Бородино в 40-е и в 50-е годы значительно сократилось.

Юзэф Русак
Первые месяцы после освобождения Поставщины от немцев, недалеко от Бородина базировался польский партизанский отряд, численностью до 30 человек, который возглавлял бывший боец Армии Краёвой, житель соседних Фалевич — Юзэф Русак, псевдоним Bеlina (см. фото). Во время войны он командовал взводом в 5-й бригаде АК, которую возглавлял легендарный Зыгмунт Шэндзеляж "Łupaszko".

На польском интернет-сайте «Posłaniec Warmiński» было опубликовано небольшое интервью с Ю.Русаком, в котором он рассказывал: «После роспуска 5-й бригады АК […] я организовал отряд на своей родине. Мы исполняли приговоры над доносчиками, которые сотрудничали с советской властью, уничтожали советские сельсоветы. Тогда за водку можно было достать хоть танк. Мы выменяли советское обмундирование, достали две автомашины, и разъезжали на них по окрестностям «с инспекцией», под видом советов. Так собирали информацию о доносчиках, поскольку те принимали нас за своих». Сам Ю.Русак во время этих акций был переодет в форму старшего лейтенанта НКВД, при себе имел поддельное удостоверение сотрудника этого советского ведомства. После нескольких успешных операций, проведённых поляками, русские усилили посты на дорогах, и партизанам пришлось вернуться в лес. По окрестным деревням (в т.ч. и в Бородино) были распространены листовки, в которых "польским бандитам" предлагалось сдаться.

Поздней осенью 1944/1945г. власти решили, что они по следам на снегу вычислят место дислокации отряда. Понимая это, Юзэф Русак на зиму распустил своих людей. Условились собраться вместе весной, когда сойдёт снег. Мелкими группами по 2-3 человека партизаны разошлись по католическим деревням и попросили помощи у людей. Никто не отказал им в убежище и не выдал, все бойцы благополучно пережили зиму. Все, кроме одного. К сожалению, Ю.Русак в этом интервью не называет его фамилию, но я предполагаю, что речь могла идти о Юзэфе Спраговском, который погиб сразу после войны в неравном бою со спецгруппой МГБ в соседних Олехнишках. Двое польских бойцов прятались и в Бородине, под стогом сена у одного из местных жителей. Там была вырыта яма-землянка, накрытая старой дверью, а сверху лежало сено. Однажды в деревню нагрянули советские солдаты, которые стали обыскивать дома и сараи. Подойдя к стогу сена, под которым прятались польские партизаны, один солдат несколько раз ткнул в него штыком, но ничего не заподозрил и ушёл.

Осенью 1945 года советские власти распространили информацию о том, что тех польских партизан, которые добровольно сложат оружие, выпустят в Польшу "по амнистии". Понимая бесперспективность дальнейшей борьбы, Русак решил сдаться. Но при этом он рассудил, что если сдаваться властям в Поставах, то как местных жителей их могут расстрелять на месте, а уж в Польшу не выпустят наверняка. Поэтому увёл свой отряд подальше, в окрестности Вильны, где и сложили оружие. После проверки, во время которой Русак назвал себя вымышленным именем и рядовым бойцом, уроженцем Люблина, ему, а также нескольким другим его людям, разрешили репатриироваться в Польшу. На вопрос следователя МГБ "где ваш командир?", все дружно отвечали, что он, мол, побоялся сдаваться и "прячется где то в лесу". Никто из бойцов не выдал своего командира.

Жители и быт деревни в 60-е годы ХХ века

Основным языком общения в деревне, в 60-е годы прошлого века, был белорусский. Вернее, местный диалект белорусского, который сильно отличался от "официального" белорусского языка. Люди старшего поколения изредка пользовались также и польским языком. Если к кому-нибудь приезжали гости из Польши, то в той семье переходили на польский язык, что не представляло труда т.к. в той или иной степени им тогда владели многие.

Житель деревни Волк (Воўк) Чеслав, сын упоминавшегося выше Владимира, во 2-й половине 60-х годов женился на девушке из Подбродья (Литва), где компактно проживали поляки, и привёз свою молодую жену в Бородино. Первый год она разговаривала только по-польски, но потом постепенно перешла на белорусский язык. Звали её Ирэна. Она была умелой рукодельницей, ткала на ткацком станке (кроснах) очень красивые, со сложным узором, шерстяные ковры, так называемые "дываны".

Если у кого-нибудь в доме собиралась компания, то за столом, за рюмочкой водки, в те годы часто пели довоенные польские песни. В основном лирические и патриотические, такие как «Jak kochać to namiętnie», «Rapsod o pułkowniku Lisie-Kuli», «Przyszedł nam rozkaz ruszać do boju», «Rozkwitały pąki biaych róż» и другие. У некоторых были сохранившиеся с довоенных времён патефонные пластинки с польскими песнями.

Где то с конца 60-х годов стало возможным выписывать через "Союзпечать" прессу стран "социалистического лагеря", в том числе и польскую, чем в деревне воспользовались несколько человек, среди которых была и моя бабушка Станислава, которая выписала себе газету Zielony Sztandar. Не все номера газеты до неё доходили, терялись где то в пути, но зато каждый полученный экземпляр этого польского издания был для бабушки маленьким праздником. Она надевала очки и с довольным видом садилась за стол читать.

Одной из старейших семей в д. Бородино, жившей там возможно с момента её основания, была семья Ва́шук. Но к началу 60-х годов ХХ века этот некогда многочисленный и зажиточный род окончательно угас. В 1961 году умер последний его представитель – Казимир Ва́шук (см.фото), который не оставил после себя потомства. Его старший брат Августин (Augustyn) в 1919 или в 1920 году, несмотря на свой пожилой возраст, записался добровольцем в Польскую армию и пропал без вести на польско-советской войне. Сёстры Юзэфа, Мария и Адэля Ва́шук были католическими монахинями "в миру", то есть они давали монашеские обеты, но жили не в монастыре а дома, в д. Бородино. Были очень набожными, строго соблюдали все каноны и правила. Похоронены на местном кладбище.

Семья Куцкевичей перебралась в Бородино, купив там землю, в конце XIX или в самом начале XX века. До этого Куцкевичи жили в Струголапах на Мядельщине. Братьям Петру и Августину Куцкевичам удалось скопить денег, работая у помещика в имении Антонисберг, около Нарочи. Дочь Августина Куцкевича – Александра, в 30-е годы ХХ века эмигрировала в США. Она уехала туда на заработки и пропала без вести. Родственники не получили от неё ни одного письма.

Дом семьи Блашкевичей стоял на холме, недалеко от урочища Кулешиха. Около дома находился колодец-родник, наполненный прохладной чистой водой. В засушливые годы, когда пересыхали многие колодцы, люди ходили за водой к Блашкевичам. Сын Семиона Блашкевича – Бернард, в 1941 году был мобилизован в Советскую армию и в одном из боёв попал в плен. Умер в 1942 году в лагере Stalag XVII-B на территории Австрии. Зиму 1941/1942 гг. не пережили 2 миллиона советских военнопленных, и Бернард оказался одним из них. В 50-е годы прошлого века семья Блашкевичей перебралась в Поставы.

Житель деревни Лёнгин Квятковский
В разные годы в д. Бородино поселились семьи Ворсо, Латочко, Прокоп, Волк (Воўк), Гуща, Чеховичи, Криштаповичи, Ляшковичи, Деревянки, Брысы, Кривоносы, Каменецкие, Квятковские, Романовские и ещё несколько семей, фамилии которых у меня, к сожалению, стёрлись из памяти.

С левой стороны от шоссе, со стороны Фалевич, стоял дом с соломенной крышей в котором жила одинокая старушка по имени Геновефа (Ганэфа), фамилию которой я тоже не помню. Её дети после войны репатриировались в Польшу. В 60-е и в 70-е годы они несколько раз приезжали к ней в гости.

Чуть ниже, через дорогу, жила многодетная семья Криштаповичей. Жена главы этого семейства была награждена медалью "Мать-героиня". По соседству с Криштаповичами жили Кривоносы. За речкой Пляскувка (Пляскаўка), ближе к условному центру деревни, находился большой дом Ва́шуков, в котором в 60-е годы проживала их племянница Станислава Каменецкая. Напротив, через дорогу, у самой речки, жили Чеховичи – глава семьи Валенты, его жена Валерця, сыновья Францишек и Юзэф, а так же дочь, которую звали, если не ошибаюсь, Ульжуня.

Волк (Воўк) Чеслав
Житель Бородина Волк (Воўк) Владимир, о котором я рассказывал выше, был женат на Анне, двоюродной сестре моей бабушки. В браке у них родились несколько сыновей, и, если не путаю, дочь. Один из сыновей – Лёнгин, был офицером Советской армии. По выходе на пенсию он поселился в Нарочи. Другой сын – Асександр, жил в Подбродье (Литва); третий – Станислав, в Поставх; а четвёртый – Чеслав (см. фото) в Бородино.

Через дорогу от семьи Волк (Воўк) жила семья Латочко, муж и жена. Жену звали Паулина (Паўліна). Односельчане говорили, что Латочко происходил из шляхты. В Бородино он переехал в своё время вроде бы из Олехнишек. У супругов Латочко был единственный сын Фредерик, который во взрослом возрасте трагически погиб – утонул в Поставах. В 60-е годы Латочко работал кузнецом в местном колхозе. Рядом с его домом в Бородино стояла небольшая дощатая кузня, в которой он чинил плуги, бороны и прочий колхозный сельскохозяйственный инвентарь.

Православная семья Деревянко поселилась в деревне видимо уже после войны. Деревянко Виталий (в 60-е он был уже вдовцом) был умелым мастером валяльщиком, он валял очень мягкие, удобные и красивые валенки. Вся деревня у него заказывала. Деревянко Владимир, сын Виталия, в 60-е годы работал трактористом в местном колхозе, который тогда назывался "За Родину". На одной руке у него отсутствовали несколько пальцев. Говорили, что это якобы последствия неосторожного обращения со взрывоопасным предметом, которых в послевоенные годы было очень много. У Владимира была дочь Алла.

Жительница Бородина Анна Ляшкович в 60-е годы прошлого века работала учительницей в начальной школе в Гумениках. Позже она вышла замуж и уехала в Минск. У Анны был родной брат Марьян, который жил тогда в Дворчанах.

Супруги Прокоп – Александр и его жена Луция, были очень добрыми, порядочными и трудолюбивыми людьми. Александр Прокоп (1907 г.р.) увлекался пчеловодством, держал на своём приусадебном участке несколько пчелиных ульев. Бывало, угощал деревенских мальчишек свежим мёдом. Рассказывал, что в молодости жил во Франции, но при каких обстоятельствах он там оказался я уже не помню, возможно ездил на заработки. Дети Александра и Луции Прокоп – сын Чеслав 1941 г.р. и дочь Ядвига (или Моника?)1935 г.р., в 60-е годы жили в местечке Нарочь (бывш. Кобыльник). У Чеслава было двое детей; сын Олег и дочь, имени которой не помню. С Олегом я в детстве дружил, он часто гостил у своих дедушки с бабушкой в Бородино.

После 2-й мировой войны, готовясь к коллективизации сельского хозяйства, советские власти стали принудительно сгонять жителей хуторов и застенков в деревни. Тогда в Бородино перебрались Квятковские, которые были вынуждены оставить своё родовое гнездо, застенок Свяцишки, в котором их предки прожили несколько столетий. Часть семьи Квятковских после войны репатриировалась в Польшу.

В 1969-м или в 1970-м году, после смерти мужа Михала, в Бородино поселилась Августинович Петрунэлия, 1884 года рождения, которая до этого жила в деревне Кревни (Крэўні), расположенной на берегу живописного озера Свито. Старушка любила вспоминать своё детство. Говорила, что её дед, будучи ребёнком, был свидетелем войны 1812 года и часто ей рассказывал разные истории о «хранцузах». Единственного сына Петрунэлии, Юзэфа, в 1944 году расстреляли немцы.

В конце 60-х (или в начале 70-х) в Бородино из Латвии вернулась семья Эсман, муж с женой, которые купили в деревне дом. В молодости глава семьи уже жил в Бородино, но в 30-е годы уехал на заработки в Латвию и там остался. В конце-концов на чужбине он не прижился и вернулся обратно.

С конца 60-х, в течение нескольких лет у своих родственников в Бородино жила Клементина Сивицкая, добрая и тихая старушка. Один из её сыновей – Сильвестр Сивицкий (сын Феликса Сивицкого) 5.05.1941 года был призван в Советскую армию и в 1944 году пропал без вести. Другой сын, Стэфан, после войны репатриировался в Польшу, третий сын – Антон Сивицкий, жил в Олехнишках, а дочь Антонина в 50-е годы уехала на так называемую «вербовку» в Карелию (тогда Карело-Финская ССР), где и осталась.

Электрификация деревни

Бородино электрифицировали летом 1969 года. Тогда это было главной темой для разговоров её жителей. Люди с интересом наблюдали как рабочие устанавливали столбы, а потом при помощи "кошек" залезали на них и натягивали провода. Подключение домов к линии электропередач было делом добровольным. Одна старушка от подключения своего дома к сети категорически отказалась. Говорила, что, мол, как это так:"огонь будет по проводам бегать", ведь от него "хата загорится". Вскоре в деревне появился 1-й телевизор, который купил Волк (Воўк) Чеслав. Это был чёрно-белый "Рекорд" с маленьким экраном. За ним и другие жители обзавелись телевизорами, подключать которые надо было не напрямую к розетке а через стабилизатор, так как в сети периодически случались колебания напряжения.

Керосиновые лампы

До электрификации, то есть до 1969 года, освещение домов осуществлялось при помощи керосиновых ламп (см. фото). Со стёклами к лампам была беда, они часто лопались и были в большом дефиците, в продаже появлялись крайне редко. Ближайшим местом, где их всегда можно было купить, была Литва, поэтому за стёклами часто ездили в близлежащие Гадуцишки. В процессе эксплуатации стёкла быстро покрывались копотью, становились чёрными и мало прозрачными. Мыть их надо было очень осторожно, тёплой водой с мылом, после того как остынут.

Колодцы

В 60-е годы в деревне стали появляться колодцы из бетонных колец, так называемых "цамбравін". Они постепенно вытеснили деревянные колодцы-срубы из брёвен. У некоторых жителей колодцы были с "журавлями", с устройствами в виде большого рычага для подъёма воды. В качестве груза-противовеса использовали танковые или тракторные траки от гусениц или б/у камни от старых жерновов.

В тёплое время года колодцы также выполняли функцию холодильников. Скоропортящиеся продукты складывали в отдельное, большое ведро и на верёвке опускали вниз, погрузив его на 2/3 в воду. В таком естественном "холодильнике" продукты сохранялись свежими довольно долго. Там же, в колодцах, хранили и молоко в так называемых "бляшанках", жестяных сосудах цилиндрической формы, диаметром примерно 20-25 см., предназначенным для разделения сливок и молока. В нижней части такой "бляшанки" находилось стеклянное окошко, через которое была видна граница между сливками и молоком, а также небольшой краник для слива.

Угольные утюги

В 60-е годы люди ещё пользовались угольными утюгами, которые представляли собой
Угольный утюг
тяжёлый полый чугунный предмет с открывающейся сверху крышкой, деревянной ручкой и загнутой набок трубой для выхода дыма (см. фото). Внутрь утюга, через крышку, при помощи металлических щипцов накладывались горячие угли из печи, которые постепенно нагревали корпус. Если белья для глажки было много, то угли приходилось менять несколько раз.

Школа

Ближайшая начальная школа, которую посещали деревенские дети, находилась в соседних Олехнишках. Учительницей в 60-е годы там работала Бойко Надежда Петровна, которая приезжала из Постав. Школа была белорусскоязычной, преподавание велось только на белорусском языке. Учебный класс размещался в одной комнате, где были установлены три ряда парт. В первом ряду сидели первоклассники, во-втором второклассники, и, соответственно, в третьем ряду ученики третьего класса. Учительница поочерёдно занималась с каждым классом. В холодное время года, по утрам, она сначала затапливала металлическую круглую печку, и только когда помещение нагревалось, начинались занятия. Обед тоже готовила учительница. Обычно он состоял из кружки чая и куска белого хлеба, намазанного маслом. С четвёртого класса дети продолжали обучение в Дворчанской восьмилетней школе, тоже белорусскоязычной. Туда им приходилось добираться уже на автобусе. Олехнишская начальная школа была закрыта в 1970 году из-за недостаточного количества учеников. В 1969/1970 году там обучались всего 9 человек.

Перо "звёздочка"
Обычными сегодня шариковыми ручками в младших классах школы в 60-е годы пользоваться не разрешали. Дети писали перьевыми чернильными ручками, которые были нескольких видов. До 3-го класса писать полагалось "звёздочками". Это такие перья с изображением звёздочки в виде тиснения (см. фото). Перо вставлялось в ручку и обмакивалось в чернильницу. Написанный текст необходимо было сразу промокнуть так называемой "промокашкой", листком абсорбирующей бумаги, впитывающей излишки чернил. Несмотря на это в тетрадках нередко появлялись кляксы и мазки, а пальцы школьников постоянно были испачканы чернилами. В старших классах дети уже пользовались «автоматическими» чернильными ручками, которые заполнялись чернилами при помощи устройства, действовавшего по принципу насоса.

Кино

В 60-е годы в д. Бородино периодически "привозили кино". Фильмы демонстрировались при помощи передвижной киноустановки, которую приводил в движение небольшой бензиновый двигатель типа УД-2. Народу на сеансы собиралось много, приходили почти все жители. Фильм показывали в одном из домов, хозяин которого соглашался на один вечер превратить своё жильё в импровизированный "кинотеатр". Чаще всего это был дом Деревянко Виталия. Входной билет стоил 20 копеек. На стену вешали обычную белую простыню, которая служила экраном.

Зрители рассаживались на стулья и скамейки. Те, кому их не хватило, садились прямо на пол. "Кіншчык", так называли киномеханика, заводил двигатель, стоявший во дворе. Иногда случалось, что во время демонстрации фильма рвалась плёнка или глох движок, и тогда в "зале" слышался неодобрительный гул. Случалось, что заглохший движок вообще не удавалось завести, тогда "кіншчык" объявлял, что "кина не будет". Во время сеанса зрители вслух отпускали реплики по поводу того, что происходило на экране, а мужчины курили.

Костёл

К 60-м годам прошлого века все католические костёлы в районе, кроме Комайского, были закрыты. Приходской, для жителей Бородина, костёл в Задевье был закрыт и разобран коммунистами одним из первых, сразу после войны. Так как до Комай в то время было неудобно добираться (на автобусе с пересадкой в Дворчанах), то жители Бородина предпочитали посещать костёл в Кобыльнике, Мядельского района, куда ходил прямой автобус. Официально костёл в Кобыльнике вроде как был закрыт, но по большим праздникам власти разрешали проводить в нём богослужения. Если мне не изменяет память, ксёндз в те годы приезжал откуда-то из Литвы. Помню, людей собиралось так много, что в костёле все не помещались и иногда приходилось стоять на улице у входа. 

Бани

На всю деревню в 60-е годы было 5 или 6 частных бань. Те семьи, у которых своих бань не было, договаривались о помывке с соседями. Баню топили раз в неделю, по очереди, каждая семья своими дровами. Первыми шли париться и мыться мужчины, а после них женщины и дети. Часто мужики в тайне от своих жён брали в баню бутылочку самогонки и возвращались оттуда уже навеселе. Зимой в банях коптили (вэньдзілі) домашние окорока и колбасы. Для этого использовали ольховые дрова, а на завершающей стадии процесса в ход шли ветки можжевельника (ядленца), дым от которых придавал копчёностям неповторимый хвойный аромат.

Чай и кофе

Натуральный чай в деревне в те годы люди пили редко, не говоря уже про кофе. В основном заваривали разные травяные сборы; липовый цвет, чабрец, кипрей (иван-чай) и другие. Очень популярным в Бородино был желудёвый "кофе". Жёлуди заготавливали осенью, обязательно до первых заморозков. Их вылущивали из скорлупы и ножом нарезали мелкими кусочками, которые потом выкладывали тонким слоем в противень и ставили в печь на угли до приобретения коричневого цвета. Полученную массу мололи ручной механической кофемолкой. Хранили в стеклянных банках с герметичной крышкой. Рецепт приготовления желудёвого кофе ничем не отличается от приготовления натурального кофе. В него также можно добавлять сливки или молоко по вкусу. Запах желудёвого кофе с приятным ореховым ароматом до сих пор ассоциируется у меня с детством.

Самогоноварение
 
Самогон - крепкий спиртной напиток, получаемый в домашних условиях путём перегонки через самодельный аппарат спиртосодержащей массы, получаемой в результате брожения сахарного сиропа, осахаренных зерновых, картофеля, фруктов или других продуктов, содержащих сахар.

Некоторые жители деревни эпизодически занимались самогоноварением. Гнали его для собственных нужд, не на продажу, поэтому старались чтобы продукт получился качественным. Делали это по вечерам или ночью, тайно. Но из-за специфического запаха, сопровождавшего процесс, всегда можно было понять, что в каком то доме гонят самогон. Так как спиртометров тогда небыло, то крепость готового продукта определяли просто; на покрытый клеёнкой стол выливали немного самогона и подносили зажжённую спичку. Если жидкость вспыхивала синим пламенем — значит её крепость 40 или более градусов. Во время свадеб, поминок, крестин и проч. сначала на стол ставили "казёнку", то есть магазинную водку, а когда гости захмелеют, в ход шёл самогон.

Бесспорной "столицей" самогоноварения на Поставщине в те годы была деревня Шкирели. Там самогон гнали на продажу и купить его можно было в любое время суток. Пьяницы знали не только расценки, но и у кого в каком доме самогон качественный, а у кого нет. Некачественный стоил чуть дешевле. Были случаи отравления, о которых говорили что якобы самогон был выгнан "из куриного помёта". Продавали огненную жидкость как в бутылках так и на розлив, в свою тару. Нередко в качестве тары использовались резиновые грелки.

Речки Пляскувка и Вороновка (Воронка)

Весной, когда начиналось таяние снега, протекающий через деревню ручей Пляскувка (Пляскаўка бел.) наполнялся водой и из ручья превращалась в шумную речку, нёсшую свои воды в Спорское озеро. За деревней, около несуществующего ныне застенка Свяцишки, Пляскувка разливалась, затопляя своими водами луг, и издали была похожа на большое озеро. В мае, когда уровень воды несколько спадал и появлялась зелень, на подтопленных берегах Пляскувки обильно зацветала жёлтыми цветами калужница. С другой стороны деревни, по дороге на Рубеж, протекал другой ручей, который назвался Вороновка. В некоторых старинных документах он называется Воронка. В летние месяцы он сильно мелел и вода оставалась только в отдельных ямах. Зато весной он наполнялся водой, шум которой был слышен за десятки метров.

Автолавка

Раз в неделю в деревню приезжала автолавка, ассортимент продуктов в которой был весьма скудным: хлеб, спички, соль, сахар, иногда мука и какие-нибудь сладости вроде печенья или леденцов. Хлеб был плохого качества, часто недопечённый внутри, но почему-то обязательно со сгоревшей коркой. Моя бабушка бывало его "перепекала", срезала корку, перемешивала мякиш с кисломолочными продуктами, добавляла другие ингредиенты (например тмин) и заново пекла в печи. В те годы нормальный и вкусный хлеб можно было купить только в соседней Литве. Иногда случались перебои, и даже такого недопечённого "хлеба" не было неделями. Говорили, что якобы пекарня встала на ремонт. Тогда ели размоченные сухари, которые сушили на случай войны. После советского вторжения в Чехословакию в 1968 году пошли слухи, что вот-вот начнётся большая война с Америкой. Люди бросились скупать хлеб и сушить сухари. Моя бабушка тогда тоже насушила два больших мешка сухарей, которые стояли у нас за печкой. Хотя автолавка приезжала в определённое время, люди собирались заранее, часа за два. Ожидание проходило за обсуждением новостей, как местных деревенских, так и мировых.

Свадьбы

В 60-е годы свадьбы в деревне случались уже редко, молодёжь к тому времени в основном  разъехалась по городам. Поскольку люди жили не богато, то в организации свадеб родителям "молодых" помогала вся деревня. Соседи одалживали посуду, стулья, скатерти, помогали готовить, накрывать на столы, брали к себе на ночлег приезжих гостей. Свадьбу гуляли два дня, с обязательными ряжеными "цыганами" и похищением невесты, с "брамами" и выкупом.

Сначала на столы выставляли купленную в магазине водку, или, как её тогда называли — казёнку. Потом, когда все захмелеют, в ход шёл самогон. Для музыкального сопровождения свадеб нанимали двух аккордеонистов, которые попеременно играли популярные мелодии (польку, краковяк…) под которые гости танцевали.

Лявон
В книге воспоминаний краеведа Алеся Касценя упоминается Лявон Чарнецкий, поставский чудак, страдавший слабоумием. Помню этого Лявона и я. Он несколько раз приходил в Бородино, торговал всякими мелочами: наборами иголок, нитками, фитилями для керосиновых ламп, носовыми платками... Это был худощавый мужчина среднего возраста. В нашей деревне он появлялся только летом, но всегда был одет в старое длинное пальто или плащ, к которому были пришиты разноцветные заплаты, а на голову одета такая же старая, видавшая виды зимняя шапка. Считалось, что Лявон слабоумный, но моя бабушка сомневалась в этом, подозревала, что слабоумие он возможно имитировал, чтобы избежать ответственности за, как тогда говорили, мелкую спекуляцию.

Цыгане

Во второй половине 60-х в Бородино несколько раз заезжали кочевые цыгане на крытых повозках-кибитках. В те годы государство боролось с этим явлением, запрещало ромам кочевать, принуждало их вести оседлый образ жизни. Но случаи кочевья всё же ещё имели место. Цыгане занимались традиционным для себя ремеслом: гаданием, мошенничеством и воровством. Один раз они привезли на продажу якобы "золотые" кольца по приемлемым ценам. Кольца выглядели очень натурально, блестели и имели поддельные (как позже выяснилось) клейма пробирной палаты. Поэтому несколько человек в деревне купили это "цыганское золото". Каково же было разочарование, когда вскоре после отъезда табора кольца начали тускнеть. В довершение ко всему, пока люди покупали это "золото", цыганские дети успели собрать урожай на деревенских огородах.

Выпас скота

Каждая семья держала корову и нескольких овец. По утрам, с первыми лучами солнца, домашний скот выгоняли в поле на выпас, вместе со скотом жителей соседней деревни Олехнишки. Каждой семье, примерно раз в месяц, надо было выставить пастуха. Лучшие пастбища в окрестностях предназначались для колхозных коров, а для частного стада оставались только овраги да перелески, расположенные между колхозных полей. Вечером надо было идти на окраину Олехнишек, встречать коров с поля. Обычно это поручали детям. На месте, куда пастух пригонял коров, дети собирались часа за полтора-два. Время ожидания проходило за игрой в волейбол, пикера или в ножики. 

Творожные сыры 

Творожный сыр с тмином
Рассказ о д. Бородино был бы не полным без упоминания о творожных сырах, изготовлением которых занимались женщины. В древности наши предки, жители Великого Княжества Литовского, не знали технологии получения сычужных сыров, поэтому для сохранения излишков молока они придумали собственный способ изготовления сыра. Он требовал много ручного труда, когда творожная масса руками запихивалась в треугольный мешочек из домотканого льняного полотна, на широком конце которого завязывался узел а творожная масса ложилась под пресс сделанный из досок, прижимаемый сверху большим камнем. От этого готовый сыр приобретал специфическую форму треугольной призмы с закруглёнными краями. Под прессом сыр выдерживался несколько суток.

Несмотря на то, что основной рецепт приготовления сыра был один, каждая хозяйка вносила в него свои нюансы, поэтому в каждом доме он отличался как по вкусу так и по цвету. Например, одни добавляли в творожную массу тмин, другие изюм, третьи разные специи, или не добавляли ничего кроме соли. Одним нравился сыр более подсушенный, с жёлтой коркой, другим более мягкий. Зимой сыр нередко коптили в можжевеловом дыму, и тогда по вкусу он напоминал копчёную колбасу с нотками хвои. Моя мама обязательно добавляла в творожную массу тмин и подсушивала готовый сыр до образования жёлтой корки. Нарезанный тонкими ломтиками он хорошо сочетался со свежим мёдом и чаем; ломтик сыра обмакивался в мёд и запивался чаем.
 
Купиздай

В детстве, в разговорах взрослых жителей деревни, я часто слышал упоминания о каком то «Купиздае». Позже я узнал, что это был финансовый агент из Постав. В послевоенной Западной Беларуси, чтобы загнать крестьян-единоличников в колхозы, советская власть обкладывала их неподъёмными налогами. Каждый год нужно было сдать определённое количество яиц, масла, молока и прочей сельхозпродукции. Именно финагенты выполняли надзорно-контрольные функции за крестьянами-единоличниками. Тех крестьян, которые не справлялись с налогами, советская власть судила на показательно-выездных заседаниях суда и отправляла в лагеря.

Один из финагентов, работавший в Поставском районе, на все просьбы и мольбы крестьян немного подождать, невозмутимо отвечал «купі і здай». «Нет яиц? Купі і здай». «Нет масла? Купі і здай». Постепенно «купі и здай» стало кличкой этого финагента. Все его стали называть «купиздаем», а его настоящие имя и фамилию (Кацнельсон) уже никто не вспоминал. Так этот человек и остался в памяти жителей Поставского района «купиздаем». Говорили, что когда закончилась эпоха коллективизации, «купиздай» до выхода на пенсию работал в Поставах бухгалтером. Но и тогда, увидев на улице этого человека, люди говорили: «вун, глядзі, Купіздай ідзець».

Вышка

В послевоенные годы на окраине деревни, с правой стороны от дороги в направлении Фалевич, на высоком холме военные возвели деревянную вышку. По мере того как она с годами ветшала и приходила в негодность, её несколько раз восстанавливали. По всей видимости это была так называемая триангуляционная вышка (часть геодезической сети СССР). Назначение таких вышек - служить опорными пунктами государственной геодезической сети, отмечая на местности точки, координаты которых определены с высокой точностью. В настоящее время, когда геодезические работы проводятся при помощи космических систем глобального позиционирования (GPS...), необходимость в таких вышках отпала.

Деревенские легенды и предания

Эту историю я несколько раз слышал в детстве. Произошло это, якобы, в первой половине 20-х годов прошлого XX века. Как то летом в полнолуние, около полуночи, две местные девушки возвращались из соседней деревни с танцев. Подойдя к Бородину они увидели, что по лугу, поперёк их пути, едет какой то мужик на телеге. Было слышно пофыркивание лошади и скрип колёс. Но в какой-то момент мужик с телегой словно растворился в воздухе, пропал. Девушки сильно испугались и с криками побежали домой. Утром они вместе со своими родителями и другими людьми пошли на тот самый луг. Там на не скошенной траве хорошо были видны их следы (примятая трава), но следов от телеги не было нигде. Тогда все единодушно решили, что девушки видели привидение.

Послесловие

Прошли годы, сменились поколения. Жители Бородина и их потомки разъехались по разным городам и другим странам. Согласно книге "Памяць" в 2001 году в деревне оставалось 12 дворов и всего 16 жителей, а теперь уже видимо и того меньше. Недалеко то время, когда Бородино навсегда исчезнет с карты и об этом населённом пункте останется только память да немногочисленные фотографии.
 
P.S. Буду рад, если отзовутся нынешние или бывшие жители д. Бородино или их потомки, и дополнят или поправят приведённые мной факты, поделятся воспоминаниями и сканами фотографий из своих семейных альбомов. Пишите комментарии под текстом или непосредственно на мой e-mail postawy@inbox.lv 

Деревня Бородино, зима 1918 г. Открытка немецкой полевой почты (Feldpostkarte). Из коллекции Владимира Богданова.
Строительство булыжной дороги Поставы-Вереньки около д. Бородино. 30-е годы ХХ века. Фото из книги Игоря Прокоповича "Спорскі край".

Ученики Олехнишской начальной школы, шестеро - жители Бородина. В центре учительница Бойко Надежда Петровна. Фотография сделана в мае 1970 года.

Булыжная дорога между д. Бородино и Рубеж
Свадьба Волк (Воўк) Чеслава и Ирэны. Бородино, примерно 1967 год.

Колхозницы из д. Бородино. 50-е годы ХХ века.

Вид на д. Бородино со стороны шоссе Поставы-Вереньки. Середина 70-х годов ХХ века.

Дорожный указатель. Середина 70-х годов ХХ века.

Автобусная остановка "Бородино", середина 70-х годов ХХ века. 
Холмы Свенцянской гряды на окраине д. Бородино. Середина 70-х годов ХХ века.

Около дома Станиславы Каменецкой в д. Бородино. Середина 70-х годов ХХ века.

Уроженец Бородина Волк (Воўк) Станислав. Послевоенная фотография.

Бородино, дом Каменецкой Станиславы. Середина 70-х годов ХХ века.

Житель д. Бородино Казимир Ва́шук. Фотография сделана в 1960 году.
Вид на сад и дома в д. Бородино. 70-е годы ХХ века.