В августе 1939 года, накануне 2-й мировой войны, Мечислав Лисевич вместе с женой в последний раз отдыхал на Нарочи. В одной из глав своей книги он рассказал о событиях и атмосфере, царившей там в последние мирные дни 1939 года. Ниже предлагаю читателям небольшой отрывок из его произведения (перевод с польского).
''Было это в августе 1939 года. По всей Польше уже в течение двух месяцев стояла необычная жара и сушь. И в окрестностях Нарочи в тот период тоже не выпало ни капли дождя. Уровень воды в озере начал понижаться, обнажая всё новые песчаные отмели. Трава, лишённая даже утренней росы, пожелтела. Пожух и лес в окрестностях озера. Деревья напрасно искали влагу подо мхом, её там не было. Даже глубоко проникающие в землю корни не находили её совершенно. Рыба погрузилась в самые глубокие тони и ямы на дне озера, испытывая недостаток кислорода. Водоплавающие птицы, не находя себе пропитания, куда то улетели. Опустел и лес. Лесные птицы умолкли и тоже исчезли.
Турбаза на берегу Нарочи (речь идёт о турбазе Общества Любителей Озера Нарочь. Авт.) в первой половине августа 1939 года была ещё заполнена народом до отказа. На первый взгляд могло показаться, что там течёт обычная безмятежная жизнь; прогулки на парусных яхтах, рыбалка, охота, соревнования по теннису и волейболу. Молодёжь каждый вечер выносила граммофон на пристань, туда, где она расширялась, и танцевала [...].
Но все уже чувствовали какую-то невидимую тяжесть, которая давила на грудь и беспокоила сердца. Поначалу некоторые относили это на счёт жары. Однако со дня на день беспокойство нарастало, становясь всё сильнее. Женщины готовы были расплакаться, хотя к этому не было никаких видимых причин. Мужчины стали более раздражительными. В 7 часов утра и в 9 вечера все отдыхающие собирались в столовой около радиоприёмника, и, затаив дыхание, с большим волнением, слушали последние новости, передаваемые сухим и немного хрипловатым голосом диктора. Вздыхали с облегчением только дослушав до конца, когда начинали передавать танцевальную музыку.
– Итак, ещё пока не война, ещё не война! Примерно такие мысли читались в глазах каждого слушателя. Плохие новости доходили до нас другой дорогой, и только до некоторых особ. Время от времени очередной обитатель турбазы получал телеграмму или же вызов к телефону, после чего срочно собирал чемодан и исчезал. В основном это были государственные служащие. Позже стали исчезать и другие, молодые, которых похоже мобилизовали в армию. Наконец турбазу стали покидать и женщины с детьми. Они интуитивно чувствовали нависшую угрозу и возвращались к себе домой, чтобы там найти безопасное место в 4-х стенах, наподобие как зверьки ищут укрытия в своих норах. Могли ли они тогда знать, что уже через две недели найти безопасное место в Польше нельзя будет нигде. И даже само слово безопасность станет лишь напоминанием о прошлой мирной жизни.
В конце концов, на турбазе остались только самые нерешительные, или же слишком решительные, которые думали переждать здесь и дождаться «пока всё не кончится».
– Где ещё может быть безопаснее, убеждал меня один богатый бизнесмен из Вильно.
– Сюда никто не дойдёт, говорил он. Я ему ничего не ответил. В конце концов и этот бизнесмен исчез, уехал рано утром ни с кем не попрощавшись.
Однажды не пришли автобусы и не принесли свежих газет. По телефону стало невозможно с кем-либо связаться. Телефонистки на коммутаторе отвечали, что все линии заняты переговорами между государственными учреждениями. В местечко Мядель, центр гмины Поставского повета, почта тоже перестала приходить. В довершение ко всем этим неприятностям в радиоприёмнике на турбазе сели батареи. Новые должны были привезти на рейсовом автобусе, но автобусы уже не курсировали.
Два молодых парня, желавшие непременно узнать что происходит в стране и мире, взяли парусную лодку и поплыли на ней на другой берег озера, на турбазу в Купо, потому что она находилась около железнодорожной станции, а значит ближе к цивилизации. Но ветра не было, и ещё несколько часов посередине пустого озера виднелся обвисший парус. В конце концов парус исчез, чтобы не появиться уже никогда. Тех парней я больше не видел. Знойное солнце обжигало иссохшую землю. Тот день мне показался самым долгим в моей жизни. Хотя мы были совершенно отрезаны от внешнего мира, каждый обитатель турбазы знал, что где то там, за лесами и за горами «это» вот-вот начнётся.
Кровавая луна появилась на небосводе в тот вечер раньше обычного, тускло осветив водную гладь озера, турбазу и окрестные леса. Мир вокруг выглядел каким-то фантастическим и угрожающим, и, казалось, из этого состояния уже нет выхода. Мы с женой проговорили до поздней ночи. Когда под утро, уставшие, мы наконец уснули, то меня разбудил свет карманного фонарика и чьи то шаги в нашей комнате. Надо мной склонился Сутоцкий*, который был в одном нижнем белье, с накинутым на плечи тонким одеялом. Он протянул мне телеграмму […].
Справка
* Юзэф Сутоцкий – владелец турбазы Общества Любителей озера Нарочь (Towarzystwo Miłośników Jeziora Narocz), близкий приятель Мечислава Лисевича. Осенью 1939 года эмигрировал во Францию.
 |
| Турбаза Общества любителей озера Нарочь. Построена с использованием элементов так называемого Закопанского стиля, открыта в 1929 году. Сожжена во время 2-й мировой войны. На этой турбазе, у своего приятеля Юзэфа Сутоцкого, неоднократно отдыхал Мечислав Лисевич. |
